http://robert-chester.narod.ru/01.htm
Пеликан
О, как щемил мне сердце этот вид,
Хоть был он чуден; помните ли вы,
Как смело Голубь устремился в пламя,
Идя на смерть – и умер перед нами.
Невозмутим, он выглядел вполне
Владеющим собой, хоть пламенел, –
Спокойней, чем паря по-над землею,
Всем сердцем связан, истинной любовью.
Для Фениксов – приемное дитя,
Он – бледен, изнурен, суров – шутя
Стал первым там, где первой стать бы надо
Ей – по предназначенью и в награду.
А вслед за ним настал ее черед –
И вот огонь берет их в оборот.
Коль нету двух других земных созданий,
Дышавших воздухом одним, что дали
Друг другу в дар и дружбу, и любовь
Столь совершенных форм, в костер с судьбой
Войдя, чтоб пламя породнилось с ними,
Что ж за созданье, в пламени возникнув,
Предстанет нам? – Дитя огня, тот жест
Природной красоты – верх совершенств
Родительских, что встретились воочью:
Очарование – и непорочность,
Столь острый на язык, глубокий ум –
И такта осмотрительность к нему,
Земная добродетель без изъяна –
И подлинная верность постоянства.
И если б вышло Феникс разлучить
Вдруг с Голубем, их встречу исключив,
Любовь младенцем с жизнью бы рассталась:
Без них любви и вовсе бы не стало.
Пример их мог бы любящих учить,
Как вместе умереть и облегчить
Беды удар; но любят перемены
Все в наши дни, и шарит взгляд бессменно
Вокруг, не насыщаясь тем, что есть, –
К концу, голодным, все ж смирившись здесь.
Любовь сегодня – омраченным взглядом,
Что в свете Фебы нам не дарит лада,
И зря пытаешься поймать его:
Он ускользнет – и нету ничего.
Так любящим, что облетевшим листьям,
Разбиться, как стеклу, в паденьи быстром.
О. век гнилой любви, где показать,
В чем мира долг, – лишь птицам, доказав,
Что не препон любви – и грозный случай,
Хоть в этом споре шансы смерти лучше!
И я, огнем объятых, вспомнив их,
В желанье истом слитых, как живых,
Скорблю о них, не видя излеченья
В слезах ли, в общем чувстве облегченья,
И в уши мира все звоню, что нет
Чудесней, чище жертвы этих дней, –
Чтоб мир со мною обессмертил пеньем
Любовь и дружбу Голубя и Феникс.
Заключение
Пусть Опыт тех, кто ценит ум, и судит
Написанное мной. – Ну что до сути
Язвительным глупцам, что, словно псы
Рыча из подворотни, укусить
Готовы даже тех, кто их же любит?
Мне нет охоты петь для злобы лютой.
И мне ль, червю, тех знатной ждать любви,
Кто ждет, что будут их слова ловить, –
Хотя за них болею я отчасти,
Раз с тем они, кто над искусством властен.
Но те, в ком дух творить добро живет,
Впустую волю-кнут не пустят в ход,
Чтоб кровь пустить всем и всему во всех,
Кто труд мой судит; ну, а их, всех тех,
Кто, прочитав – мне ж больше и не надо,
Увидят хромоту, прошу без яда
Судить: пусть слаб мой стих, в нем нету зла –
Тяжелый груз и вьючат на Осла.
Из пламени, которого не стало,
Другая Феникс огненно восстала,
Чьих прокаленных перьев ярче свет,
Чем матери сгоревшей; но завет
Любви святой, что Голубь заповедал,
Покоится и в этом сердце щедром.
Восставши, будет, вырастая, птица
Давать над каламбуром веселиться,
Пустив на волю их, как я – мой стих;
Умы поймут, что я не предал их.
ШЕКСПИР УМЕР - ДА ЗДРАВСТВУЕТ ШЕКСПИР!