http://robert-chester.narod.ru/07.htm
БЕН ДЖОНСОН
Прелюдия
Нам тоже петь? – Какой Предмет нам взять?
Чье в Небесах Поэзии назвать
Нам Имя для поддержки нашей Музы?
Не Геркулеса ль? – В подвигах устав,
Он кости натрудил, а божества
Его скучны и грешны. Почему бы
Тогда не Феба? – Пусть везет свою
Он колесницу; пусть в его краю
И день завистливый не иссякает;
Его заставим мы хоть не проспать –
Горячую поддержку оказать
И нам подпеть, в мелодии смыкаясь.
Тебя просить не будем, Бог Вина,
Поднять, колдуя, настроенье нам
Твоей лозы крученым наворотом.
Паллада, поразмыслив о твоем
Призванье, мы и не тебя зовем,
Служанка одного мужского рода:
Так напугать беднягу Кузнеца –
Тот с повивальной бабкою Отца
В твое рождение играл, сестрица!
Катись, тупоголовый Марс, и ты,
Венера, что в ответ ему светить
Так загораешься вдруг. Суетиться
И той Лесбийской Троице, на спор
Изобретающей новейший спорт,
Не стоит: все дела героев в прошлом.
Пусть старый Мальчик, ваш покорный сын,
Займется делом (он ведь ладил с ним),
Прологом черствым – но отнюдь не пошло –
С Эподом к Маске обратясь; она
Лицо закроет – ну, а это нам
На самом деле от Стихов и нужно.
Гермес-обманщик нам не подойдет,
Хоть у сестер Пегаса украдет,
Чтоб обкарнать, – или заложит тут же
Его крылатый головной убор;
А Озера Трагического хор –
Всех Леди, на одну похожих слишком, –
Не сможет воссоздать всю Красоту
Достоинства, которым было б тут
Подпитываться Музам и нелишне.
Нет, мы внесли свой собственный огонь,
И наша мысль взлетает с ним нагой,
И мы поем Эпод для тех, кто слышит.
Эпос
Не знать и так и не узнать Порок –
Знак не Судьбы, а Воли;
Но вслед за тем усваивать урок
Порока – тут тем боле
Она нужна, чтоб вытравить его
(Ведь здесь душа любая,
Войти позволив злу, среди тревог
Живет), не допуская
Его уж впредь. Для этого взрастить
Нам мысленную стражу
Необходимо, чтобы отвести
Хоть памяти пропажу,
Чтоб появленье чуждого вблизи
Ушей ли наших, Глаз ли
Шпион их, Сердце, тут же огласил,
Сигнал послав (согласно
Условью) Разуму как Королю
Привязанностей наших:
Его допросы быстро свет прольют
И темное укажут.
Полиции надежней нет, чтоб суть
Всех наших чувств проверить,
Их подчинив. Но этот честный путь
Немногими измерен.
Немногими? Навряд ли вообще:
В любом из нас бунтуют
Все наши увлеченья, и не счесть
Других причин. Какую
Вам привести? – Спит страж, что постучит,
Знак Сердцу подавая;
Иль Мысль берется Ум наш обучить
Притворству: мол, он знает,
Что наши Страхи подлы и пусты, -
Вот преданная Совесть
И жалуется. Эти-то, шустры,
Учителя условья
И создают, чтоб овладеть Умом
Известным Увлеченьям,
Чтоб ими Разум ослепить тайком,
Лишив его значенья
Верховности, в движенье приводя
Смятение и Ужас,
Что рушат хрупкий мир, его когтя,
В горящих наших душах.
Все это – Заблуждений наших дым,
Где сами нежим пламя,
Что тлело и что кажется иным
Любовью, но Желаньем
Слепым является, хоть вооружено
Огнем, Стрелой и Луком.
Как Море-прародитель, то оно
Ласкается, то, глухо
Взревев и вспенясь, забурлит, и тот,
Кто чуть скользил, и ахнуть
Уж не успев, хлебнув, с трудом плывет,
Швыряем валом Страха.
Не так воздействует на нас Любовь,
Где чистота и кротость –
Приметы совершенства; лишь слепой
Не видит в ней прихода
Божественного: будто прямо к нам
С небес Цепь золотая
Протянута, и звеньями она
На любящих бросает
Ласкающие отсветы, Умы
Добрейшие на свете
Соединяя в пары, чтобы мы
Без ухищрений этих,
Какими завлекаются сердца,
В покое и единстве
Оберегали счастье созерцать
Всех любящих мир чистый.
О, кто же наслаждается здесь тем
Услады эликсиром?
(На вид свежей Эдема кущ, чистей
По цвету красок пира –
Богаче Времени и, как сама
Его же добродетель,
Он редок и, как мысль, та, что с ума
Нейдет, скорбя по делу,
Он сдержан.) Кто же, свыше одарен
Таким высоким шансом,
Желанием чрезмерным ослеплен,
Себя с вершины счастья
И сбросит? – Но потише: слышу, как
Те крики, что нам снятся,
Вблизи рисует некий злой Дурак,
Клянясь: как ни стараться,
А целомудренной Любви, что здесь
Воспета нами, в жизни
И не найти, что нет ее нигде. –
Мир Роскоши, ты ширма
Для тех, кто думает: не мы плывем,
А континенты мимо
Нас проплывают. В праве ли твоем,
Порок, с твоим умишком
Куриным, утверждать посметь:
Не может непорочной
Голубка, горлица здесь умереть.
Чтоб поняли нас точно,
Всерьез мы и не обсуждаем здесь
Тех, кому имя – Личность.
Желаний жажда – состояний взвесь,
Известная. Обычно
Подвержены им те, кто, не греша,
Не доверяют Славе,
Но, Именем и Местом дорожа,
Грешить, как все, не вправе,
И непорочность их – не больше чем
Необходимость; впрочем,
И не про тех я, кто спасает честь
Обетами, упрочив
И совесть ими, хоть согласен я –
Такое воздержанье
На благо; не про тех, чей страж – семья,
Кому, во избежанье
Болезни, добродетель дорога,
И тех, кто, Наказанья
Боясь, бежит, чурается греха –
Он Сердцем, я сказал бы,
Грешит. – Наш Голубь, вот кого в виду
Имеем мы; любому
Пример подаст его не спящий Дух
Чистейшею Любовью,
Украшенной любовью Феникс. Нет
Ее прекрасней Света;
В День обращает Ночь тот истый Свет,
Печали – в радость, этим
Дыханьем счастья заглушив до дна
Вкус горечи - и сладок
Ей Мадригал, так хороша она:
Как тело ее ладно,
Как гармонично, словно в тех чертах
Природа обнажила
Симметрий лучших суть, являя так
Божественное в Жизни.
И может ли в Созданье этом быть
Хоть капля фальши? – В женском
Вниманье, нежности к нему? – Судьбы
Нет выше совершенство
Любить такое, зная: всей любви
Сокровище дарует
Она ему лишь. Можно ль оскорбить
Ее любовь, рискуя
Страх вызвать необузданностью чувств? –
На это не способен
Столь благородный Ум, что по плечу
Привязанности обе
С обетом Целомудрия связать,
Весь груз Вины познавши!
Не про него ли правильно сказать,
Скрепляя мысли наши:
«Грешить мог беззаботно Человек,
Но безопасно – никогда, вовек.»
ШЕКСПИР УМЕР – ДА ЗДРАВСТВУЕТ ШЕКСПИР!