http://robert-chester.narod.ru/
ВЛАДИМИР КОЗАРОВЕЦКИЙ
ШЕКСПИР УМЕР – ДА ЗДРАВСТВУЕТ ШЕКСПИР!
В 1999 году, выступив в защиту книги И.М.Гилилова «Тайна Великого Феникса» от нападок «Нового мира» («О вреде кабаньей головизны»; «ЛитОбоз», 1999, №4; см. http://polemical.narod.ru/), я познакомился с ним, и у нас установились вполне дружественные отношения. В один из разговоров я спросил у него, почему он при цитировании стихов из Честеровского сборника везде использует подстрочники, в то время как художественные переводы усилили бы впечатление от книги. Он согласился, но при этом выразил сомнение, что такие переводы обеспечат необходимую смысловую точность. Я потом узнал от Д.Щедровицкого, что он по договоренности с Гилиловым перевел из этого сборника шекспировскую «поэму» «Феникс и Голубь», но Гилилов так ее и не поставил в книгу, ограничившись переделкой перевода Левика, который перепутал род (в его переводе – «Феникс и Голубка»), что для трактовки Гилилова было важно восстановить.
Я и тогда считал, и считаю сейчас, что убедительность изложения главы о Честеровском сборнике сильно выиграла бы, если бы «поэтический реквием» по Голубю и Феникс был переведён стихами: для большинства читателей такие имена, как Чэпмен, Марстон и даже Джонсон – по преимуществу пустой звук, и только художественный (поэтический) перевод мог бы заставить читателя отнестись должным образом к такому реквиему. Я исходил из того, что книга Гилилова интересна для широкого круга читателей, он же считал свою книгу преимущественно научной – отсюда и его подход к использовавшимся в ней переводам. Как я теперь понимаю, ему следовало бы приводить и буквальный (подстрочный), и художественный переводы, причем первый давать в примечаниях или в сносках – но не наоборот: чтение подстрочных переводов всегда чрезвычайно затруднено.
Я решил на свой страх и риск перевести хотя бы начерно весь реквием и посмотреть, что из этого получится. При переводе первых же двух стихотворений я обнаружил ключ к пониманию замысла составителя (ей) сборника, оправдывавшему любые временные затраты на переводы. Как и во многих других стихах современников Шекспира, в их стихотворных играх оказалась чрезвычайно важной именно информационная нагрузка их произведений.
Напомню вкратце, о чем шла речь в главе книги И.М.Гилилова, посвященной Честеровскому сборнику. Анализируя этот сборник, в котором была опубликована «поэма» Шекспира из двух связанных между собой стихотворений, Гилилов пришел к выводам, что, во-первых, в перевод «поэмы», сделанный В.Левиком, вкралась серьёзная ошибка и что на самом деле (это следует из текста «поэмы») пол Феникс и Голубя противоположен принятому переводчиком; что дата издания сборника (1601) мистифицирована и что он был издан не ранее 1612 – 1613 года; что единственной парой Феникс – Голубь, которые умерли в то время и одновременно, могли быть только Роджер Рэтленд и его жена Елизавета Рэтленд; что Елизавета Рэтленд в искусстве поэзии была не слабее своего отца, кумира елизаветинцев поэта Филипа Сидни и что под псевдонимом «Шекспир» и писала эта пара. Честеровский сборник, по мысли Гилилова, и был прощальным поэтическим реквиемом Шекспиру, а стратфордский ростовщик Шакспер был маской в игре, которая была затеяна вокруг этого имени.
Факты, приводимые Гилиловым, и в самом деле убедительны; особенно впечатляет его блистательный анализ мистификации с датой издания. Вместе с тем есть в его версии и некоторые уязвимые места, но я здесь на них не останавливаюсь: проблема авторства в шекспировском наследии заслуживает отдельного разговора, этому посвящен мой сайт «Человек тысячелетия» (http://shake-speare-2000.narod.ru). Здесь мы будем говорить только о пресловутой «поэме» Шекспира, поскольку вопрос, поставленный ею, её содержанием и местоположением в сборнике, Гилиловым так и не был решен: в самом деле, если этот сборник – реквием по Шекспиру, то почему под «поэмой» стоит подпись «Шекспир»? На мой взгляд, без ответа на этот вопрос преждевременно считать решёнными и вопросы, связанные с участием четы Рэтлендов в шекспировском псевдониме.
Итак, Честеровский сборник состоит из двух частей: в первую входит большая поэма Роберта Честера, которая служит, скорее всего некой мистификационной завесой, существенного значения не имеет, хотя и занимает большую часть объема сборника, «Песни Голубя», которые, как это убедительно показал Гилилов, являются поэтическим диалогом между Феникс (женщиной) и Голубем (мужчиной), диалог между Природой и Феникс по поводу тяжелой болезни Голубя (как видно из текста, у него что-то с ногой) и замыкающие эту часть два стихотворения поэта, пишущего под псевдонимом ПЕЛИКАН («Пеликан» и «Заключение»). Эти два стихотворения задают тему, которая становится сквозной темой второй части: Феникс и Голубь так любили друг друга, что стали одним и, сгорев в обоюдном пламени, одновременно уйдя из жизни, оставили после себя нечто возвышенное, некое удивительное духовное наследие.
После этих двух стихотворений Пеликана начинается вторая часть сборника – собственно поэтический реквием. Реквием начинается стихотворением «Обращение к музе» (просьба дать сил достойно воспеть предмет восхищения), подписанным псевдонимом ХОР ПОЭТОВ; я его пока не перевел, взамен перевода поставив английский текст. Вслед за ним идут два небольших стихотворения поэта, пишущего под псевдонимом Ignoto (НЕИЗВЕСТНЫЙ); так же, как и ПЕЛИКАН, этот автор был одним из участников сборника «Английский геликон», вышедшего задолго до появления Честеровского сборника. Первое из них заканчивается строкой «Всегда одна здесь Феникс – и сгорев», второе – строкой «Сгорела Феникс – и родилась вновь».
Эта мысль проходит и через стихи Пеликана, и через весь поэтический реквием; имеет место она и в «поэме» Шекспира ФЕНИКС И ГОЛУБЬ, расположенной в сборнике сразу же за стихами Ignoto. Первое стихотворение поэмы является обращением к возрождённой из пепла птице Феникс и другим поэтам принять участие в траурном обряде по некой паре Феникс – Голубь с описанием их удивительной любви; оно без подписи и, судя по тому, что отделено от других стихов шмуцтитулами, имеет самостоятельное авторство. В конце этого стихотворения упомянут «Плач», а сам «Плач», второе стихотворение «поэмы» – лучшее лирическое стихотворение в сборнике; под ним и стоит подпись «Вильям Шекспир». Вслед за этими стихами идут 4 стихотворения ДЖОНА МАРСТОНА, 1 – ДЖОРДЖА ЧЭПМЕНА и 4, замыкающие сборник, – БЕНА ДЖОНСОНА.
Везде в переводах я стремился сохранить размер, но для большей свободы и естественности поэтической речи, и без того усложненной в этих стихах,
«отпускал», где это было возможно, количество строк, с учетом того, что английский в 1,5 раза «короче» русского (важно было адекватно, как можно ближе к тексту передать содержание реквиема); это привело к тому, что в некоторых стихах количество строк в переводе примерно в полтора раза больше, чем в оригинале. К переводу «поэмы» я отнесся иначе: до меня её уже перевели В.Левик и Д.Щедровицкий, я знал, что переводы неизбежно будут сравниваться, и постарался форму сохранить. Однако, чтобы передать непереводимую игру слов в оригинале, мне в одном месте первого стихотворения пришлось добавить строфу. Кроме того, для большего соответствия русского перевода интонации стихотворения «Плач»,
написанного терцинами, я ушел от тройной мужской рифмы и подрифмовал третьи строки через строфу, а в последней, 5-й строфе добавил полстроки, объединив её с подписью, которой сделал созвучными первые две строки этой строфы (это созвучие есть и в оригинале).
Мне пришлось также учесть, что автор первого стихотворения – распорядитель «отпевания», а не участник; поэтому он не пользуется местоимениями 1-го лица, личными и притяжательными, и судя по всему, их и употреблять нельзя – это может изменить смысл стихотворения. Поскольку я не ставил перед собой задачи соответствовать сложившимся представлениям о том, как надо рифмовать в переводах классики (а я не согласен с этими неписанными правилами), я и в переводах пользовался всеми рифмами, какими пользуюсь в своих стихах, в том числе и ассонансными. Поэтому
в разговоре о содержании этой стихотворной части Честеровского сборника я предлагаю на рифмах не останавливаться, поскольку считаю свой подход к поэтике перевода концептуальным (см. мой сайт http://perevodchick.narod.ru/).
Я надеюсь, что переводы по смыслу вполне читаемы и доступны; единственной трудностью может оказаться непривычная в русской поэзии «прозаическая» интонация некоторых стихов, когда предложение тянется через большое количество строк. Впрочем, это и вообще характерно для елизаветинцев, а для тех, кто знаком с поэзией Пастернака и Бродского, такие стихи при чтении трудности представлять не должны. Предпоследний материал сайта АЛХИМИЧЕСКИЙ БЛЕФ – мой ответ на статью А.Нестерова «Алхимический Феникс Шекспира» (альманах «Столпотворение», 2000, №4-5), в которой он попытался представить Честеровский сборник как алхимический трактат и тем самым подвергнуть сомнению разбор сборника И.Гилиловым. Выводы, к которым я пришел в результате анализа всего реквиема, изложены в заключительной части сайта ШЕКСПИР УМЕР – ДА ЗДРАВСТВУЕТ ШЕКСПИР!
ШЕКСПИР УМЕР – ДА
ЗДРАВСТВУЕТ ШЕКСПИР!
© В.А.Козаровецкий
– тексты, переводы
стихов.
